Инох (Inoch)

Жрец Зала Мертвых; Тот, кто одновременно создает и разрушает; Страж Печати

Inoch
Жрец Зала Мертвых,
Тот, кто одновременно создает и разрушает, 
Страж Печати

На вершине горы возвышалась древняя башня, над воротами которой была надпись – «Hirama». Эта гора была священным местом. Она не принадлежала никакой расе, никакому королевству. Это старое, заброшенное, забытое место, перед которым когда-то благоговели. Место называлось Hiramakand, а тех, кто жил тут, называли Hirama. Hirama отличались высоким и сильным телосложением, а их жизненный цикл, как говорили, превосходил 200 лет. Мальчик рождался в этот мир, чтобы хранить в безопасности это священное место, и чтобы с гордостью служить одним из нескольких воинов-жрецов. Здесь Высокий Жрец был столь же влиятелен, как и Король.

Инох был старшим ребенком среди шести братьев и сестер. Его отец и дядя были сыновьями бывшего Высокого Жреца, а его дядя наследовал эту должность. У его отца и дяди помимо друг друга были еще семь братьев и сестер, так что все детство Инох был окружен двоюродными братьями и сестрами. Инох, как и его отец, был благочестивым, набожным человеком, со страстью к священными книгам. В возрасте пятнадцати лет он получил должность в священной башне, и его будущее было предопределено. 

Инох сопровождал отца повсюду. Его отец частенько советовался с Инохом по важным вопросам. Год за годом отец не мог нарадоваться на сына, а любовь Иноха к отцу была столь же сильна. Его дед, мать, сестры, браться, дяди, кузены и кузины – все верили в его способность возглавить это место. Так что семья считала своим долгом защищать Иноха.

Так было вплоть до одного дня, когда с ним стало происходить нечто странное.
Сначала было лишь подозрение. Пока однажды его одежда перестала на нем хорошо сидеть.

Многие стали волноваться, что у него растет горб. Да и сам Инох был обеспокоен. Мать помогала ему наматывать на себя слои одежды, чтобы попытаться скрыть нарост.

Прошло много дней, прежде чем поняли, что же это растет. Крылья.
Никто во всем королевстве не слышал ни о чем подобном. Был ли это знак? А если да, то что за знак? Дурное предзнаменование? В попытке найти ответ жрецы созвали совет. Мать Иноха потеряла сон. И его дядя, и даже дед говорили, что его этот знак признают дурным предзнаменованием, то единственным решением будет стать затворником.

Отец Иноха гордо и рьяно спорил, доказывая, что его сына ждет блистательное будущее. Неужели его сына закроют где-то в глуши, в избушке? До самой смерти? Это же будет жалкая жизнь, существование узника? А крылья все росли и росли. И чем больше они росли, тем меньше шансов было их скрыть. Наконец-то начался совет, и жрецы пришли посмотреть на Иноха. Смысл появления крыльев был неясен. Он читал наизусть проповеди из традиционных книг жрецам, что пришли проведать его. Было ясно, что он был избранным.
Жрецы постановили в тот день, что им был дан пророческий знак. Три дня они молились у священного дерева, и им явилось лицо Иноха. Пророчество было зловещим.

- Последний день Хирамы (Hirama)… Крылатый закроет ворота.

Означало ли это, что Инох разрушит храм и погубит его людей? Жрецы пребывали в шоке. А больше всех - сам Инох. Неужели они искренне могли верить, что он может уничтожить их? Отец отвел его в сторону и спросил, почему он был избран, и неужели он уничтожит их. Со слезами на глазах он отвернулся. Сказать ему было нечего. Немного позже Инох был заперт в комнате, один. Ему сказали, что к нему могут приходить посетители, но никто не пришел. Всю ночь он стучал в дверь и кричал, а его рыдания эхом раздавались в башне. В ярости он попытался оторвать крылья, но безуспешно.

К рассвету мальчик был измотан. Пол вокруг него был покрыт бесчисленными перьями, что он вырвал из крыльев. Разбудил его чей-то голос. Ни отец, ни мать, ни кузены. Пришла его сестра, Далия (Dahlia).

- Вынесли смертный приговор. Тебя повесят. Давай выбираться отсюда.

Инох покачал головой, не веря. 

- А что отец? 

- Ты ждал дядю? Кто-то пришел с этим пророчеством. Может, это был дядя? Если ты пытаешься защитить его имя, просто скажи это! Если ты думаешь, что пророчество верно, разве бы ты уже что-нибудь не натворил? Вставай! У нас нет времени. Жрецы идут.

Инох даже и не подозревал, что Далия, всего на три или четыре года старше его, окажется столь решительной. Она взяла потрясенного Иноха за руку и вывела из храма в горы. Они прошли огромное расстояние пешком, в холоде и голоде. На следующий день они набрели на пещеру и соорудили костер. Им казалось, что они на ногах уже несколько суток. Крылья мальчика беспомощно повисли, и он забылся в бреду. Далия караулила его. Рассматривая брата при свете костра, она спросила:

- Может, мы их отрежем?

Но если бы все было так просто. Оба пытались воспользоваться мечом Далии, но лишь порезались. Уставшие, сердитые, разочарованные и плачущие. Два ребенка в полном одиночестве в глуши. Вскоре они поняли, насколько это сложная задача: быть без взрослых. Во время побега у них не было ни тени сомнений или сожалений, а теперь внезапно их появилось множество. Впереди их ждала лишь неизвестность. И казалось, что у Иноха эти ужасные крылья останутся навсегда.

Далия забылась во сне первой, а Инох продолжал сидеть, размышляя. Его сестра оказалась втянутой в это сложное дело. Скоро их начнут преследовать. Они сбежали в горы, но им придется перейти в соседнее государство, так как там его никто не узнает, а здесь, даже в самом отдаленном уголке страны, могут опознать. Жаль, что у них нет лошади. Дорога дальняя, но что делать. Наконец-то у них появилась цель. Но дороги назад не будет. Это путешествие в одну сторону.

Далия проснулась на следующее утро с криками. Повсюду была кровь.
Инох лежал без сознания.

Одно крыло было отрезано со спины.

Далия огляделась, быстро схватила одеяла и подбежала к брату, который бормотал какие-то объяснения на каменном полу. Она сняла его рубашку и перевязала рану. О, Мать, спаси его, молю. Мать, мы хотим жить, не дай ему умереть. Мы молоды и глупы, за что это все нам?

Хоть это и было сумасшествием, но рана была настолько серьезной, что Далия решила вернуть Иноха в храм. Пока жрецы заботились об Инохе, смертный приговор был отложен. Сначала, в его неизбежности не было сомнений. Но какая же эта жестокость – казнить ребенка! В храме постоянно велись горячие споры. Мнения разделись на два фронта: смерть или изгнание.

Инох пролежал без сознания несколько дней, но, в конце концов, пришел в себя. Он едва мог сидеть. Там, где было вырвано крыло, появились бугорки, грозя появлением нового крыла.

Почему это произошло с ним? Пророчество говорит, что он разрушит храм, но Инох не чувствовал себя способным на такое. И все же он был осужден. Он сильный, если ему прикажут уйти и не возвращаться, он так и сделает. Его судьбу должны были решить жрицы, но Инох, известный своим знанием священных книг, неожиданно процитировал:

- Мать насылает на нас испытания и напасти,
Одно за другим,
Чтобы дать нам цель.

А если так, значит, и у его крыльев есть определенная цель в этом мире. Наконец-то мальчик почувствовал облегчение.

Несколькими днями позже пришла новость, которую никто не ожидал. Какой-то путник заявил, что Инох не единственный обладатель крыльев.

В столице мира, Делфинаде (Delfinad), «астра» (Astra) – так назвали тех, кто имел крылья – собирали вместе в одном здании. Астра уважали и почитали, почти как членов королевской семьи. Со всего мира приезжали дети с крыльями, чтобы жить все вместе. Дети-астра могли появиться среди любой расы, в любом месте. Жрецы, которые никак не могли прийти к согласию по поводу судьбы Иноха, услышав эти новости, отправили его в Делфинад.
Узнав, что вскоре он обретет независимость, Инох почувствовал себя взрослым, а не десятилетним мальчиком, которым он был. 

Он уйдет. А Далия останется. Инох улыбнулся ей.

- Я чувствую, что такова воля Матери, - сказал он, оглядываясь на крылья, - в моих крыльях.

Инох верил, что Далия однажды найдет его, ведь она спасла его, и она навсегда останется его сестрой. Девочка смотрела, как переродившийся путешественник Инох сел на осла, который доставит его в столицу. Огромное крыло отбрасывало тень с одной стороны.

Стоя высоко на холме, Инох огляделся. Его тень исчезла, и, протягивая вперед руки, он вымолвил земле, раскинувшейся пред ним:

- Мой сын. Я буду ждать дня, когда ты родишься и выполнишь пророчество.